Дракон атакует в одиночку (главы из книги "Одинокий Дракон")
Источник: СЖР № 5-6, 1993 г
Автор: Александр Куликов
Подготовка атаки должна проводиться осторожно, и необходимо быть готовым парировать, если противник нанесет внезапный встречный удар или контратаку.
Брюс ЛИ, заметки для книги «Тао Джит Кьюн До»
Свои первые «боевые мемуары» - эссе «Момент истины» Брюс написал еще в Сиэтлском университете, куда он поступил после окончания технической школы Эдиссона.
Возможно, тот курс философии, к которому относилась эта самостоятельная работа, столь своеобразно повлиял на точку зрения Брюса по отношению к не столь давним событиям. Вероятно, учеба вообще заставила Брюса несколько по-новому взглянуть на многое из того, что было ему известно прежде, и привлекла его внимание к теоретическим и философским аспектам искусства боя. Во всяком случае, в этом эссе Брюс довольно трезво для того молодого и самоуверенного юноши, каким он тогда был, оценивал свои успехи на суровом пути боевых искусств:
«Как только я начинал спарринг со своим противником, у меня оставалась одна-единственная мысль – любым возможным способом ударить его и выиграть.
Основные удары в Джит Кьюн До
Мой инструктор, профессор* Йип Мэн – глава школы Винг Чун, подходил ко мне и говорил: «Лунг**, расслабься и успокойся. Забудь о себе и следуй только движениям своего противника. Освободи свой мозг, позволь ему – основе реальности – производить все контратакующие движения без мешающих колебаний и сомнений. Самое же главное – освой искусство расслабления в любой фазе боя».
Головой Брюс вполне понимал каждое слово учителя в отдельности, но все вместе они складывались в нечто совершенно невозможное для исполнения: «Как только я говорил себе: ты должен расслабиться, то тут же требование, заложенное в слове «должен», оказывалось совершенно несовместимым с желанием расслабиться ».
В конце концов наставник вновь подошел к измаявшемуся ученику и сказал: «Никогда не кидайся на свои проблемы сразу в лоб – лучше ощути их в легком прикосновении. Не тренируйся на этой неделе. Иди-ка лучше домой и подумай об этом».
«Всю следующую неделю я оставался дома, - вспоминает в своем эссе Брюс. – Проведя долгие часы в медитации и тренировках, я в конце концов пошел к морю поплавать в джонке. На море я опять вспомнил свою последнюю тренировку в зале. То, как я вес себя на ней, взбесило меня, и я тогда со всей силы ударил рукой по воде. И в тот же миг мой мозг поразила одна мысль: а разве не вода – одна из основных составляющих всего сущего на земле, является сутью гунфу?***».
В своем “великом откровении” Брюс опоздал всего на полторы тысячи лет. Другой китаец, Лао-цзы, в трактате “Дао-дэ цзин” уподобил воду куда более общему явлению – самому Дао, высшему закону бытия, над которым не властны ни люди, ни боги:
«Высшая добродетель подобна воде. Вода приносит пользу всем существам и не борется с ними. Она находится там, где люди не желали бы быть. Поэтому она похожа на дао».
“Я нанес еще один удар, вложив в него всю мою силу, и снова – никакого урона воде, - невзирая на вековые авторитеты, писал между тем Брюс в своем эссе. - Я попытался схватить воду пальцами и сжать в кулаке, но это оказалось невыполнимой задачей. Вода – самое мягкое вещество в мире и может заполнить собой сосуд любой формы. И в то же время она способна пройти сквозь самое твердое вещество мира. Так вот оно что! Я должен стать таким, как вода.»
Строго говоря, в открытии Брюса нет ничего особенного – для человека, воспитанного в восточной традиции. Вероятно, слова о воде он слышал и прежде (от мастера или отца), но не пропускал их через душу, ибо в то время не нуждался в их сокровенном смысле. Однако восточная философия, и в этом ее коренное отличие от западных мировоззренческих систем, не столько изучается рационально, сколько эмоционально переживается. И в этом смысле каждый, кто осваивает на своем пути вековой опыт предшественников, может считать себя первооткрывателем истины, в мудрости своей равным Будде.
«Разве не так же, как отражения на воде, должны проноситься в моем сознании эмоции и помыслы моего противника? – размышлял поравнявшийся с Буддой Брюс. – Это именно то, что имел в виду профессор Йип, когда говорил, что я должен расслабиться, не сковывать себя – ведь это вовсе не означало оставаться совершено безо всяких чувств и без эмоций, но значило лишь, что чувства и эмоции не должны сковывать».
Вот он, важнейший качественный скачок, до которого дорастают немногие: Брюс стал учиться думать не столько о том, каков он сам в данной схватке, сколько о бое как таковом, битве самой по себе – то есть от чисто технических задач поднялся до тактических построений, откуда путь вел уже к высшим стратегическим целям боевых искусств:
«В тот миг я достиг состояния душевной гармонии, в котором все, что противостояло мне, воссоединилось со мной вместо того, чтобы, как раньше, восстать против меня. В моем сознании больше не было места конфликту. Весь мир стал для меня родным».
Брюс, как видно, слегка ошалел от Америки. «Не было места конфликту…» В Гонконге, где Ли вырос, такой конфликтный человек рисковал не добраться живым до дому. Видимо, Брюс имел в виду чисто душевное прозрение, которое, однако, нимало не помешало ему оставаться яростным в каждом бою. И все же Брюс избавился от внутреннего конфликта, вынеся его вовсе – из своей души и схватку с противником. И это было важнейшим шагом на пути к непобедимости – если не считать, конечно, того дня, когда он решил заняться Кунг Фу.
В душе, абсолютно свободной
От мыслей и эмоций,
Даже тигр не найдет места,
Чтобы вонзить свои когти…
Так позже передаст Брюс основной смысл этого откровения стихотворением даосского монаха, которое включит в свои знаменитые наброски в книге «Тао Джит Кьюн До».
ТАО ДЖИТ КЬЮН ДО
В 1967 в интервью одному журналу Брюс объявил о намерении написать книгу о своем искусстве, названную им «Тао Джит Кьюн До».
Поговаривают, что Брюс еще в 1966 году намеревался издать серию книг по восточным единоборствам. За истинность этого предположения говорит тот факт, что Брюс оставил массу готовых к печати фотоиллюстраций, которые сейчас растасканы по десяткам книг разного достоинства.
Если судить по этим снимкам, Брюс, так яростно отрицавший значение правил и традиций, сам предполагал создать некий формализованный технический учебник Джит Кьюн До. «Совершенномудрый ничего не накапливает – он все отдает другим» - и в соответствии с вековой мудростью «Дао Дэ-цзин» Брюс постарался донести до других собственную сложную смесь тонких философских воззрений и практических рекомендаций по технике и тактике боя. Впоследствии он отверг эту безумную идею и определенно утверждал, что у него нет никакого намерения писать книгу. Как видно, Брюс осознал абсолютную невозможность изложить концепцию Джит Кьюн До чисто теоретически и облечь в формальный текст нечто, что само по себе лишено формы. «Тао» так и не состоялось.
Тем не менее определенная подготовительная работа была проделана, и заготовок после Брюса оставалась масса. Впрочем, этот пестрый набор материалов, что опубликован после смерти Брюса под названием «Тао Джит Кьюн До», может поставить в тупик самого горячего его почитателя.
С одной стороны, Брюс довольно скептически относился к традициям вообще и монастырской практике обучения воинским искусствам в частности, а также ни в грош не ставил медитацию и освоение философии Дзен: «Он боец, а не монах» - скажут о нем в «Enter the Dragon». С другой, в его высказываниях часто заметны явные параллели, доходящие до прямых цитат из классики восточной философской мысли.
Например, афористичное высказывание «Дао Дэ-цзин» о том, что «Умелый воин не бывает гневен», Брюс формулирует в своих заметках так: «В процессе тренировки студент должен быть во всем активен и динамичен. Но в настоящем бою его ум должен быть спокоен и ничем не озабочен». А, скажем, совет Брюса ученику: «…поведение не должно отличаться от обычного – никаких изменений, ничего, что бы могло выдать, что сражаешься в смертельном бою», в древнекитайском труде толкуется шире и глубже: «Кто, не имея знания, делает вид, что не знает, тот выше всех».
Вероятно, сам Брюс эти параллели и ассоциации чувствовал. Однако сам он отвергал традиционный опыт Китая, не говоря уже о достижениях «оккупантов» - японцев. И стремление докапываться до корней там, где многие удовлетворялись листьями и цветами, подтолкнуло Брюса к поискам в глубинах древнейшей философии – индийской. Многое нашел для себя Брюс в трудах индийского философа Кришнамурти, которые он несколько вынужденно изучал те несколько месяцев в 1970 году, пока оправлялся от травмы спины.
Брюс никогда особенно не уделял внимания штанге. Он считал, что для совершенствования в Кунг Фу нужны лишь утяжеления для отдельных групп мышц, ибо главным здесь было наращивание мощи и скорости движения, а не физического объема мускулов.
Но по натуре Брюс был отважным экспериментатором, и однажды утром он решил посмотреть, а не выйдет ли какой пользы из грубой и малоподвижной штанги для изощренного и стремительного искусства боя. Брюс не стал размениваться на мелочи, а сразу уложил себе на плечи штангу в 60 кг, что почти равнялось его тогдашнему весу, и, держа спину прямой, начал наклоняться вперед, сгибаясь в поясе. Ему хватило и одного раза, чтобы почувствовать ужасную боль в пояснице.
Врач определил, что Брюс повредил себе поясничный нерв. Для обычного человека это означало бы серьезные проблемы даже с простой ходьбой, не говоря уже о сложных ударах ногами. Но Брюс не был обычным человеком, и даже если бы ему отрубили обе ноги, он, скорее всего, нашел бы силы и какой-нибудь особый способ продолжать занятия Кунг Фу - возможно, вернулся бы в лоно Винг Чун, где практически вся боевая работа ведет руками.
Врач строго предписал ему лежать на спине и не вставать с постели, пока не исчезнет боль… Осознав опасность травмы, Брюс оставался в постели три месяца. Все это время ужасная боль не покидала Брюса, но даже и тогда он обнаружил, что не в состоянии долго пребывать в покое.
Впервые за многие годы у него появилась возможность привести в стройную систему все идеи, размышления и философские понятия, которые он жадно собирал все эти годы и которые находились у него в относительном беспорядке. Брюс обдумал принципы своей борьбы и попытался сформулировать для других то, что он ощущал как единственную истину боя. Так родились его наброски к будущей книге «Тао Джит Кьюн До».
Готовя материалы для книги, Брюс прочитал все работы Кришнамурти, постоянно делая пометки и отбирая в основном те положения, к которым сам он уже пришел самостоятельно, на личном практическом боевом опыте. Впоследствии при разработке теории метода Джит Кьюн До он воспользовался некоторыми идеями Кришнамурти, чьи философские воззрения примыкали к древней школе Дхьяна – прямой предшественнице китайского Чань и японский Дзэн.
В общей сложности прошло около шести месяцев, прежде чем он смог приступить к самым легким тренировкам. Но нет худа без добра: за это время Брюс сумел сделать заготовки шести объемных трудов, которые должны были охватить все его идеи в сфере боевых искусств.
Трудно сказать, почему при жизни Брюсу так и не удалось осуществить издание ни одной из его книг. Быть может, в 1966 году издатели еще не хотели рисковать, вкладывая деньги в никому не известного китайца. А позднее, когда Брюс и сам уже мог бы финансировать издание, он, видимо, посчитал материалы не достойным публикации.
После его смерти издатели, которые еще в ранние годы карьеры Брюса приобрели неограниченные права использования его имени, материалов, фотографий и т.п., не раз публиковали различные компиляции из заметок Брюса под названием «Тао Джит Кьюн До». Некоторые фрагменты были цитатами, прямо скопированными Брюсом из других текстов, и не имеют иного значения, кроме как его личные заметки для частного пользования.
Те записки Брюса, что были после его смерти опубликованы Линдой Ли, производят впечатление разрозненных листков из записной книжки. Стиль изложения то сух, как техническая инструкция, то вдруг до предела насыщен цветистыми восточными оборотами, в которых, впрочем, порой трудно отыскать хоть каплю новизны. Отсутствует четкая структура, зато полно досадных и навязчивых повторов.
Известно, правда, что дуракам полработы не показывают, и раздражающая дидактическая назойливость, вероятно, не попала бы в окончательный вариант книги. Но решить это мог лишь сам Брюс, и Линда Ли мужественно удержалась от искушения посмертно «подредактировать» мужа.
Но время «теории для других» придет позже. А тогда, возрасте 19 лет, теоретические размышления помогли самому Брюсу яснее ощутить верное направление. Уверенность в своих силах, подкрепленная пониманием цели, позволила ему продвинуться в практике Кунг Фу до такой степени, что Брюс бросил работу в ресторане и стал зарабатывать деньги исключительно обучением своему искусству борьбы, которое еще не имело собственного имени, но уже было «Кунг Фу” – «высоким мастерством».
* “Профессор” - это, пожалуй, не только заскок Брюса от университетской учебы. Хотя по смыслу правильнее и уместнее было бы сказать «наставник, учитель» (по-китайски – «сяншэнь»), но по уровню своих знаний и мастерства полулегендарный наставник Йип Мэн действительно был профессором – учителем учителей.
** Дракон – юношеское имя Брюса и его прозвище на всю жизнь.
*** Так кантонские китайцы произносят тот термин, что вошел в европейский обиход в английской транскрипции «Kung Fu», которому будем придерживаться и мы. Некоторые, впрочем, говоря о традиционных воинских искусств Китая, предпочитают термины «гунбу» или «кэмпо».
