Кунг Фу вступает в Америку (главы из книги "Одинокий Дракон")
Источник: СЖР № 3, 1993 г
Автор: Александр Куликов
Брюс не раз откровенно смеялся над заявлениями китайцев, что европейцы, обучившись Кунг Фу, станут использовать приемы этого искусства, чтобы избивать китайцев. Брюс считал, что у высоких и мощных европейцев и безо всякого Кунг Фу хватит способов калечить китайцев. И он стал едва ли не первым, кто рискнул приобщить американцев к Кунг Фу.
Интерес к новому экзотическому виду борьбы и число учеников, жаждавших стать непобедимыми и готовыми платить ха это деньги, были таковы, что в Окленде, куда Брюс перебрался в 1963 году, он смог снять небольшой зал для занятий – площадью всего около 20 татами (примерно 35 кв. м). Здесь он стал преподавать вместе со своим другом и учеником Джеймсом Ли. Свою первую на американской земле школу Кунг Фу Брюс назвал с восточной пышностью: «Цзюн-Фан Кунг Фу Институт».
Быть может, включая в название борьбы свое детское имя (в течение жизни китайцы неоднократно меняют свои имена), Брюс неосознанно хотел подчеркнуть предварительный, как бы детский характер обучения. Сам Брюс в то время продолжал уже тренироваться самостоятельно, совершенствуясь в классическом стиле Винг Чун. Именно этот вид боя преподавал он своим ученикам.
Местному китайскому обществу его деятельность пришлась не по вкусу. Уже через несколько месяцев после открытия школы в зал к Брюсу пришел мастер Кунг Фу Джек Мэн, только что приехавший из Гонконга и поэтому искавший случая утвердить свой авторитет перед своими здешними учениками – чистокровными китайцами. Он предъявил Брюсу листок с вызовом на поединок и такими условиями ультиматума: если Брюс проиграет в поединке, то либо закроет свой институт, либо перестанет учить белых. При этом отчего-то особенно он выделил, как говорят нынче, «лиц кавказской национальности», которых не то чтобы в школе Брюса, а и во всем Сан-Франциско в ту пору было куда меньше, чем тех же китайцев.
Брюса не особенно взволновал сам вызов – его гораздо больше удивила форма.
- Ты этого хочешь? – спросил Брюс Вонга.
- Этого хочу не я, - ответил тот, - этого хочет общество.
- Один Вонг – это еще не семьсот миллионов китайцев, - ответил Брюс и предложил начать бой немедленно.
В зал тут же набились приспешники Вонга, которые считали Брюса «бумажным тигром» и не хотели упустить зрелище его разгрома.
Сделанных из бумаги и ярко раскрашенных тигров и драконов китайцы таскают на всех праздниках и карнавалах. Чудовища эти хоть и огромны и на вид грозны, однако наполнены воздухом и не столько ужасают, сколько служат развлечению. Таким же легковесным и дутым считали недоброжелатели и боевой авторитет Брюса.
В журнале «Блэк Белт» («Черный пояс») американский боец и режиссер Джон Стивен Соэт в своей статье «Двенадцать мифов о Брюсе Ли» пишет так:
«Миф 1-й: Брюс Ли был «бумажным драконом». Его борьба основывалась на собственной теории и чьих-то чужих спаррингах, но сам он никогда не дрался реально.
Реальность: В своей жизни Брюс никогда не бежал от борьбы. Этот миф был пущен турнирными борцами, которых обижало, что Брюс Ли никогда не вступал в турнирные схватки.
В шестидесятых годах турниры были бесконтактными или с легким контактом. Они больше походили на игру в пятнашки. Брюс чувствовал, что в таких соревнованиях почти столько же смысла, как в стрельбе по цели из незаряженного оружия.
В сущности, весь личный тренинг Брюса был нацелен на реальность. Он вырос на опасных улицах Гонконга и был ветераном многих уличных стычек, тогда как многие сегодняшние чемпионы легко признают, что никогда не бывали в реальной схватке.
Я отметаю тех широкоизвестных турнирных борцов, кто ходил перед ним на цыпочках, пока он был жив, а сегодня намекают, что они могли бы одолеть его».
Однако сам Вонг, явившийся с ультиматумом, похоже, не считал Брюса всего лишь «бумажкой на палочке» и смертельного боя не жаждал. Он предложил Брюсу всего лишь легкий спарринг для демонстрации техники, с ограничениями, не допускавшими увечий.
- Вы меня вызвали этим своим дурацким ультиматумом, - ответил на это Брюс, - и поэтому сейчас слово за мной: никаких ограничений, и к черту все правила!
Для Брюса все ритуалы кончились на том, что противники вышли на середину и приветствовали друг друга поклонами. И пока Вонг принимал классическую стойку, Брюс безо всякой подготовки начал стремительную атаку серией прямых ударов. Это был почти классический Винг Чун, но – в великолепном исполнении Брюса! Его преимущество сразу же стало настолько очевидным, что люди Вонга попытались остановить схватку. Однако тут же вмешался Джеймс Ли и потребовал, чтобы они оставались в стороне – иначе не состоится схватка, на которой так настаивал Вонг.
Через минуту Брюс своим бешеным натиском взломал защиту Вонга и заставил того отступать, а еще минутой позднее и сам Вонг совершенно забыл об остатках классических приличий, повернулся спиной к Брюсу и кинулся наутек. Брюс догнал его и буквально на кулаках вынес из зала. Принародно побитому Вонгу поневоле пришлось признать свое поражение, и вслед за ним Брюс тут же вытолкал из зала всех его приспешников.
Другой бы на месте Брюса целый год ходил гоголем после столь убедительной победы на глазах учеников, друзей и, самое главное, недоброжелателей. Однако для Брюса этот поединок стал источником больших сомнений. Выигранный сравнительно легко, этот бой не отличался ни живостью, ни особой эффективностью: на одоление Вонга Ли пришлось потратить целых три минуты! И это в ситуации – честный бой один на один. А если бы вдруг все остальные накинулись бы на одного Брюса? Минуты боя, уместные в ритуальном поединке, оказывались совершенно недопустимой роскошью в реальной схватке. Настоящий бой должен был бы закончиться в считанные секунды, буквально после первых же ударов – к такому выводу пришел Брюс, анализируя свой поединок с Вонгом.
К тому же он здорово запыхался за эти три минуты в общем-то несложной работы – и что стало бы с ним, если бы противников оказалось больше, а времени на передышку не осталось вовсе?
Разобрав схватку по косточкам, Брюс пришел к неутешительному выводу: классический стиль Винг Чун, на котором он основывал свое боевое искусство, был почти безупречен, когда дело касалось рук и чрезвычайно слаб в отношении борьбы ногами. В реальном же столкновении Винг Чун оказался далеко не совершенным.
Все в той же статье Джон Соэт замечает по этому поводу: «Противником Ли был инструктор школы Чой-Лэй Фут, этот стиль эффектен для дальней дистанции, а Брюс использовал технику Винг Чун, лучше пригодную для ближнего боя. Приемы этих двух стилей буквально исключают один другой. Именно тогда Брюс осознал, что строгое следование стилю может стоить ему победы, и зерно раскрепощения от канонов стиля дало первый росток».
Сомневаясь в эффективности традиционных искусств борьбы, Брюс хотел пренебречь неэффективными ударами и сохранить только те, которые можно использовать в реальных схватках. Эстетика боя, как зрелища, не слишком волновала в том время Брюса. Его главной заботой была практичность, возможность рационального достижения реальной победы над любым противником.
Брюсу казалось, что эпоха традиционных канонистических теорий Кунг Фу ушла даже в Китае. А уж американская-то молодежь и подавно интересовалась исключительно прикладными, оборонительными видами борьбы.
От Китая Брюс хотел унаследовать филигранную изощренную технику и умение смотреть в корень, философски презирая надуманные различия, от Америки ж взять тягу к практическому эффекту и здравому смыслу. Восточные средства и западная цель – кто, как не китаец, рожденный в Америке, мог бы их соединить?
Брюс искал не столько преодоления одного другим, сколько синтетического единства:
«Приверженцы физической стороны приходят к напряжению и потере чувствительной стороны; приверженцы интеллектуального пути идут к идеализму, экзотике и потере эффективности и реальной объективности» - «Тао Джит-Кьюн До».
Брюс сомневался в правильности разграничения разных видов борьбы и совершенно справедливо полагал, что многие, если не все, сколько-нибудь значительные системы самообороны схожи между собой:
«В своей основе все стили утверждают, что их техника способна адаптироваться ко всем возможным вариантам атак противника, а их приемы перекрывают все возможные линии и углы атак, сами к тому же способны контратаковать по любой линии и под любым углом. В таком случае откуда же берутся различия всех этих «различных стилей»?
Брюс считал, что под «отличным от других» большинство инструкторов, вероятно, понимает «использование только прямых линий или же только округлых, или только какой-нибудь особенный взгляд, шлепки, хлопки и подмигивания».
Он смеялся над теми, кто заявлял, будто нашел некий принципиально новый метод боя.
«Тот, кто утверждает, что его стиль действительно отличается от других, должен, наверное, драться, стоя на голове, а перед каждым ударом производить пару-тройку каких-нибудь кувырков почуднее. Я надеюсь, что приверженцы искусств боя интересуются более корнями боя, а не их красивыми направлениями – ветвями, листьями и цветами. Бесполезно спорить, какой лист ветви или какой цветок вас больше привлекает. Когда понимаешь корни – понимаешь и цветы», - так позже напишет Брюс в своих заметках для книги «Тао Джит-Кьюн До».
Строго говоря, многое из того, что писал Брюс об искусстве борьбы, в том числе и о своем, не ново и не оригинально. Часто он лишь перелагал на боевой лад положения известных философских трактатов.
Брюс научно подходил к борьбе и не считал нужным отвергать чужой опыт. Наоборот, он стремился использовать то, чего достигли другие. «Для того чтобы стать отличным от того, что мы есть, мы должны иметь хоть немного знаний о том, что мы есть», запишет он позднее в набросках к «Тао Джит-Кьюн До». Он был уверен в правоте своих принципов, и главными критериями отбора считал целесообразность и эффективность движения.
Поэтому изрядную часть своей жизни «Маленький Дракон» посвятил изучению разных стилей и видов борьбы: Кунг Фу, каратэ, дзюдо, английский бокс, Саватэ, Тай-бокс, Таэквон-До и филлиппинское фехтование. Если позволяло время, смотрел по телевизору все передачи по боксу. Каждое движение анализировал отдельно – и весьма критически.
Брюс полагал, например, что представители западного бокса рискуют оказаться побежденными в реальном бою, где никакие правила не ограничивают незаконную или нечестную тактику – ведь на ринге почти все тело боксера открыто, а руки прикрывают лишь лицо и отчасти корпус. В восточной же школе великолепно разработана именно защита.
После выходя «Зеленого шершня» один критик написал: «Те, кто наблюдали его, поняли, что если бы он и чемпион мира по боксу Кассиус Клей оказались бы в одной комнате, ставить на Клея было бы совершенно бессмысленно». Однако Брюс был настроен более реалистически. «Посмотрите на меня и на Клея, - сказал он другому репортеру, оценивая возможный исход своего поединка с великим боксером. = Мои руки и ноги – это всего лишь довольно маленькие конечности китайца. Боюсь, что в реальном поединке он меня просто убьет».
Брюс отчетливо осознавал, что традиционная китайская защита предплечьем против американских гигантов была неэффективна, а бесконтактная тактика с приостановлением атаки перед целью приводила к неверной оценке дистанции. Одно влекло за собой другое: «движение, подобное отмахиванию перед движущейся целью, вместо скоординированного взрыва, направленного к ней, переходит в небрежность и в практике уклонения, - отметит Брюс в «Тао Джит-Кьюн До».
Среди учеников Брюса к тому времени было уже немало рослых америанцев, поэтому Ли принял решение изменить Винг Чун так, чтобы сделать этот стиль эффективным против высоких, тяжелых и сильных бойцов.
«Высокие бойцы более медлительны, но их дальние удары опасны, поэтому нужно держаться на безопасной дистанции, пака не сможете войти вовнутрь его обороны», - говорил Маленький Дракон и не уставал постоянно напоминать своим ученикам: пока противник не может до нас дотронуться, достаточно того, что занимаем спокойное положение, но сразу же, как только противник перешагнет границу удара, необходимо первым наносить удар.
И тут же замечал: «Важно то, что у каждого существует своя мера боя. Это значит, что каждый сам рассчитывает скорость и ловкость как противника, так и свою. То есть надо постоянно находиться вне дистанции в том понимании, чтобы противник не смог достичь цели простым ударом руки. Но нельзя быть и так далеко, чтобы лишиться возможности дотянуться до противника мощной встречной атакой». Так основной принцип – рациональность и эффективность – определял уже не только технику, но и тактику боя.
«Сущность боя есть движение – действие по нахождению цели, а когда вы сами оказываетесь целью – уклонение от удара. В этом искусстве не существует такого вздора, как «сидение на коне» в классической стойке три долгих года пере тем, как начать двигаться. Этот вид бессмысленного, напряженного статического состояния не функционален, поскольку главное в нем – поиск стойкости и неподвижности. В Джит-кьюн До каждый находит стойкость в движении, которое реально и живо».
Среди его друзей были такие знаменитые бойцы, как Джо Льюис, Чак Норрис, Билл Вильямс. Часто они изучали и перенимали приемы друг у друга. Ли, увидев однажды новый прием, мог сразу его повторить. Первый раз повторял хорошо, второй раз уже лучше, а на третий раз уже вводил какие-то собственные изменения, чтобы прием стал еще более эффективным. И хотя основой его искусства всегда оставался Винг Чун, Брюс Каждый день совершенствовал свою технику, которая содержала много элементов из бокса, и сам придумывал новые удары руками и ногами, которые тут же один или с друзьями отрабатывал.
После тренирвок он часто закрывался в библиотеке, изучая свои записи. Неизвестно, когда он начал собирать литературу, посвященную боевым дисциплинам, но со временем он стал владельцем одной из самых больших в мире библиотек по искусству борьбы. Он покупал книги, в которых описывалась техника работы с мечами и другими видами оружия, книги о тактике поединков, включая бокс, борьбу. Он хотел выжать их них все самое лучшее и применить это в своих занятиях Кунг Фу, а также для боевых сцен своих будущих фильмов. Он брал с собой книгу, куда бы он ни шел, даже тогда, когда знал, что у него будет мало шансов ее прочитать. Он, к счастью, развил в себе способность полностью сосредоточиться на чтении, ничего не замечая вокруг себя. Брюс мог читать книгу даже выполняя в это время какие-то физические упражнения.
Позднее он обзавелся видомагнитофоном и записывал с его помощью выступления борцов и боксеров – как схватки, так и показательные выступления, покупал фильмы о боксерах, отдавая особое предпочтение Мохаммеду Али, которого высоко ценил как бойца. Тщательно просматривая ленты, он изучал боевую технику, отбирая то, что могло бы пополнить его арсенал. Брюс не стеснялся набираться опыта и из областей, не входящих в раздел боевых искусств. Так, например, комбинации шагов в танцах привели его к созданию некоторых специфических передвижений Джит-Кьюн До.
«Так как Джит-Кьюн До отрицает форму, оно допускает существование всех форм, - подытожит Брюс познее этот период накопления материала. – Так как в Джит-Кьюн До нет стиля – все стили могут быть приемлемы. Джит-Кьюн До принимает все пути и ни одним из них не связано, подобно технике. Которая служит его завершением».
Если прием оказывался эффективным, с точки зрения Брюса, он включал его в свой арсенал, который таким образом постоянно пополнялся.
Легенда о том, что ударам ногами Брюса научил Чак Норрис, стала популярной с легкой руки (ноги?) самого же Норриса. Сам Чак описывает это в достаточно осторожном выражении:
«Видимо, из-за увлечения стилем Винг Чун Брюс долго не придавал значения обычным для каратэ высоким ударам ногами. В спаррингах он почти никогда не метил выше пояса соверника».
Действительно, в традиционной версии Винг Чун, которую практиковал тогда Брюс, высокие удары ногами практически не встречаются. Но Брюса это, похоже, не слишком-то беспокоило.
«Не старайтесь противопоставлять мягкое – твердому, удары руками – ударам ногами, захваты – ударам, борьбу на длинной дистанции – ближнему бою, - писал он. – Нет ничего «этого» лучше «того».
Поэтому нет ничего удивительного в том, что Норрису «стоило немалых трудов убедить Брюса, что мастер каратэ должен уметь наносить удары в любую точку – даже если придется дотянуться до лба соперника, который выше тебя на голову. Брюс поддался на мои уговоры…»
Вряд ли стоит искать причину такого сопротивления Брюса в его патриотической приверженности исключительно китайским методам боя – его отношение к традициям уже известно. Дело тут, пожалуй, в тактической ошибке самого Чака: не слишком изощряясь в оттенках, Норрис невольно сделал основной упор на мастерство каратэки. Американец по рождению, по духу Ли оставался китайцем, а каратэ было для него не столько иной системой самообороны, сколько спортом японских оккупантов, и переломить себя Брюсу было нелегко.
Джон Соэт, впрочем, утверждает, что «Брюс демонстрировал свой невероятный арсенал ударов ногами уже в 1964 году, когда он еще не встречал Чака», и это зафиксировано в киноролике, снятом Эдом Паркером. Соэт весьма квалифицированно подмечает и чисто техническую разницу в манерах работы ног Чака и Брюса: «Некоторые компетентные бойцы могли наблюдать обоих борцов и видеть, что удары ногами Чака, очевидно, корейские по своей основе: нога подбирается под себя и распрямляется, а сила производится щелчком бедра, которое вращением своим поддерживает ногу, а затем быстро втягивается назад.
Удары же ногами Брюса, как можно видеть в любом из его фильмов, наносятся по китайскому методу, начинаясь от пола без сгибания, производят силу сохранением расслабленности и затем хлеща в ударе, как бы щелкая хлыстом и следуя насквозь без втягивания».
Возможно, Брюс некоторое время просто придерживался традиций Винг Чун и лишь Чак открыл ему глаза на то, что считается в Америке признаком мастерства? Как бы то ни было Брюс стремительно восполнил этот свой пробел с присущей ему энергией и изобретательностью. Его ноги танцора прекрасно освоились с точными, мощными и почти незаметными для глаза ударами. Впоследствии именно эта, «ногопашная», что ли, часть его боевого арсенала оказалась наиболее впечатляющей для экрана, особенно в поединках относительно невысокого Ли с могучими и крупными противниками.
Для этой же цели Брюс разработал и удар кулаком снизу вверх, который был подсказан ему похожим приемом из бокса.
Позже, уже не в зале, а на экране Брюс не раз подчеркнет возможности своего метода борьбы именно против крупных противников. Чего стоит хотя бы его поединок с гигантом-баскетболистом Абдул-Джаббаром в «Игре смерти»! А на съемках «Пути Дракона» Брюс специально откармливал Чака Норриса (разумеется, за счет кинокомпании), чтобы в кадрах их схватки тот выглядел как можно более внушительным противником.
Тут он, пожалуй, несколько перестарался. Набрав за считанные дни лишний десяток килограммов, раскормленный Чак перешагнул восьмидесятикилограммовый рубеж и рядом с Брюсом, чей вес не превышал 65 кг, выглядел чуть ли не увальнем. Удивительно ли, что он проиграл суровый «гладиаторский» бой в Колизее?..
