Вхожу в здание Центризбиркома на Ильинке. Предъявляю паспорт милиционерам с автоматами. Моя фамилия есть в списке. У двери в зал № 206 опять охрана и список. В зале всего с сотню скучившихся людей. Штук пять телекамер. Вижу Власова, сидит за столом претендентов в кандидаты. Подхожу, обнимаю его. Прохожу, сажусь на гостевое место. Сзади усаживается супруга Юрия Петровича с дочерью и попом. "А вы как здесь оказались?" В голосе недовольство. В руках цветы. Среди стульев пробирается Брынцалов. Завидев меня, протискивается: "Великий человек пришел". И дает программу своей партии, розовую брошюру.

Сидящие за полукружьем стола (Рябов в центре) переговариваются. Рябов начинает. Брынцалова решено зарегистрировать. Улыбчивый, шумный и развязный Брынцалов говорит, что зла на Рябова не держит. И уходит.

Старовойтова в лиловом жакете и юбке, с необъятным выменем - следующая. Вызывается бригадир (или как там ее?) проверяющих - постная дама, блондинка с истеричным телом селедки, выходит к трибуне. Говорит. Немыслимые, казалось бы, вещи. "Из 1 миллиона 160 тысяч подписей мы выборочно проверили 832 362. Из них обнаружили 592 792 бракованных. Таким образом, процент выбраковки 78, очень и очень высокий. Рекомендую в регистрации Старовойтовой отказать..."

Молчание в зале. Старовойтова моргает, колышутся бусы на ее груди. В зале работники Центризбиркома, уполномоченные инициативных групп претендентов, охрана и телекамеры. Избранные, мы наблюдаем, как своей хамоватой, наглой, бесконечно преступной поступью продвигается русская история. Все знают, что подписные листы Старовойтовой ничем не хуже и не лучше листов других претендентов. Это такая же подделка, без сомнения, как и листы всех других претендентов. Сделаны листы Старовойтовой теми же организациями, которые снабдили ими за энные суммы (от 500 до 5 тысяч рублей за подпись) и Лебедя, и Горбачева, и прочих "выдвиженцев народа". Все знают, что таких организаций десятки, но лишь несколько из них достойны доверия. Такие "фирмы" собрали гигантские банки данных (говорят о восьми миллионах паспортных данных в компьютерах одной из них) и берут на себя, в три недели, по мере поступления оплаты, выдать претенденту на руки сколько угодно подписей с паспортными данными людей, которые об этом не подозревают. Подписи? Разумеется, все они подделываются, но их "доброкачественность" зависит от количества людей, подделывающих их. Если сажают десяток расписаться за миллион сто тысяч - подделка виднее, если сотню - менее заметна. Т. е. речь может идти только о качестве заведомой подделки.

Рябов прерывает молчание: "А чем вы обосновываете весь этот брак, какие критерии были для выбраковки?" Рябов хочет казаться объективным. Но все в зале настолько посвящены в тайну, что это уже просто бесстыдство, издевательство.

"На многих листах отсутствуют фамилии, но зато стоят подписи и даты..." - выдавливает из себя блондинка.

К трибуне выходит Старовойтова. В профиль она похожа на зазубренный топор. Но мне ее, демократку, корову, даже жалко сейчас. За что боролись, на то и напоролись. Хотела своей демократии - вот и получай. "Требования закона о выборах беспрецедентны в мировой практике, - говорит она. - А нормативы определены недостаточно ярко. У нас есть все основания считать, что некоторые работники Центризбиркома недобросовестно отнеслись к своим обязанностям. Я стою перед безрадостной необходимостью обратиться в высшие судебные инстанции страны".

Аккуратный юноша подносит ей белые цветы, и она удаляется. Причина отказа в регистрации своей в доску Старовойтовой ясна как божий день. Она, будучи в списках кандидатов, отнимает голоса у Бориса Николаевича Ельцина. Потому ее и кинули. Придумав, что ее подделка хуже других. Она права в том, что требование Закона о выборах - собрать миллион подписей за выдвижение кандидата - беспрецедентное требование, циничное, абсурдное, прямо толкающее претендента на подделку и преступление, фальсификацию, ибо собрать миллион подписей честным путем ни одному претенденту не под силу. Я знаю по опыту избирательной кампании в депутаты Думы, что, чтобы собрать 6-7 тысяч голосов в полтора месяца, требуется очень хорошо работающих активистов ежедневно человек 25.

Значит, следуя простой арифметике, чтобы собрать миллион за месяц, нужны около 6500 энергичных неутомимых сборщиков. Партий с таким количеством энергичных людей у нас нет. Нет! Нет! И КПРФ лжет о своем членстве.

Амана Тулеева, закономерно, он ведь отнимет голоса у Зюганова, регистрируют с налету. Проверяющий бригадир - худощавый брюнет, отмечает "хорошее качество подписных листов, заполненных по форме". Из 1 269 203 подписей забраковано 27 тысяч, всего 3%. Ну, разумеется! Как в среднеазиатских республиках, когда "за" голосовали 98,9%, за Тулеева сделали 97%. Непонятно, почему представитель самого своевольного и жестокого казахского племени - адайцев - хочет стать президентом России. Пусть будет президентом адайцев.

Следующий претендент - молодой, никому не известный Ушаков. Председатель Московского Инвестиционного Фонда, новый русский. Ему собрали 1 145 000 подписей. Выходит опять дама-селедка-истеричка-блондинка, говорящая "нет". История России все в том же ханжеском, лживом, с коварной улыбочкой от уха до уха темпе, продвигается, похабная. "Забракованы 265 189 подписей, выполненных другим лицом - 121 тысяча. В Крыму подписи собирались в воинских частях. Одной из них там нет с 1959 года. Предлагаю в регистрации отказать".

Аккуратный Ушаков оказался с зубами: "Мы получили копии компьютерных распечаток. Центризбирком сделал 139 запросов, проверяя лиц, собиравших подписи. Мы не поленились и проверили эти запросы. В Хабаровск был сделан запрос Хавкиной. Ответ был: "Подписи собирала", но тем не менее Центризбирком выбраковал ее подписи. Что касается подписей в воинских частях в Крыму, то там собрано было немного, и мы сами уже подали в суд на этого человека. Во многих случаях с резолюцией "сборщика подписей не существует" выбраковывались целые пачки, листов, всего 13 таких случаев. Но под этими фамилиями сборщиков действительно не существует, потому что они не состоят в нашем списке сборщиков. (Центризбирком требовал и список сборщиков). В отдельных случаях больше подписей зарегистрировано Центризбиркомом, чем сдано. Так, в Московской области, согласно распечатке Центризбиркома, нами собрано 6600 подписей (забракована половина), в то время как мы почти не собирали подписи в Московской области - всего 930 собрали. Таких случаев- 18". Боже мой, как все это отдает Чичиковым, поганым воздухом "Мертвых душ". Вечно святая, обманщица и ханжа - Русь.

Якобы спокойный, когда видишь его по ящику, Рябов ярится. "Вы же задали вопрос? Или вас удалить отсюда? Надо же совесть иметь!" - кричит он. Берет себя в руки. Чувствуя, что пожар, поднятый настырным молодым Ушаковым в черном костюме и его женщинами (тоже нового русского типа, из лучших представителей), не потушить одним махом, Рябов дает час на то, чтобы член Центризбиркома с совещательным голосом и представитель Ушакова посмотрели источники, и переходит к Юрию Петровичу Власову.

Боярыня Лариса Сергеевна Власова хватает меня сзади за плечи и свистящим шепотом: "Сидите на месте. Юрий Петрович просил, чтоб никто к нему не подходил до того, как мы выйдем на улицу". Рябов приглашает на трибуну худощавого брюнета, как в итальянской комедии масок, он играет господина "Да", и уже пока он идет, я понимаю, что НАС зарегистрируют. Лариса Сергеевна, очевидно, не считает, что у нас общее дело, и опять: "Очень прошу вас, сидите". В это время господин "Да" уже успел отметить "очень небольшой процент браковки подписных листов. Лишь 5 тысяч забраковано из 1125000 подписей. Рекомендую зарегистрировать". Рябов просит голосовать. Единогласно.

Я очень рад. Я бы стакан хватил чего-то сразу. Я бы... Лариса Сергеевна держит меня за плечи. "Идите к нему с цветами, быстрее", - советую я ей. Но во имя соблюдения каких-то неизвестных мне постных обрядов она не бежит к Власову с букетом, когда того поздравляет и жмет руку Рябов. Ну и глупо. Телевидение любит такое. Подбегает жена. Цветы. Подходит Лимонов. На экране такую сцену показали бы не долю секунды (я видел потом по НТВ), а куда дольше, 30 секунд.

Объявлен перерыв. Ясно, как божий день, что Власова так элегантно зарегистрировали потому, что он отберет голоса у Зюганова. Если бы ожидалось, что он заберет голоса у Ельцина, то процент браковки был бы, если нужно, как у Старовойтовой. А если нужно - и выше. В спектакле "Мертвые души" все - ложь.

В коридоре боярыня Власова отвлекает и оттирает меня телом от появления с кандидатом в президенты в одном телекадре. "МЫ" только еще кандидаты, но, кажется, "чистки" экстремистов уже начались", - думаю я с юмором.

Центризбирком Святой Руси после "святого" дела разборки заведомо фальсифицированных документов претендентов на "Да" и "Нет" разрешил себе отдых. Объявлен перерыв. Осталось отказать Льву Убожко, этот тоже заберет голоса у Ельцина. Я иду к выходу с Власовыми и попом и думаю, как это все цинично, отвратительно, погано, коррумпировано, фальшак. Да то, что я видел, преступнее, чем фальшивые деньги печатать или людей убивать. Воры, все воры, и с той, и с другой стороны. Воры, обманщики, жулики, фальсификаторы... продавцы, покупатели и сортировщики мертвых душ. "Святая" русская демократия по Чичикову.

В предбаннике какие-то облезлые личности, трое, спрашивают меня, ехидно улыбаясь, какая у меня должность во власовской кампании. "Экстремиста", - бросаю я зло.

На улице, линзами в дверь, стоят две телекамеры. Выйдя, не вижу за собой ни кандидата в президенты, ни его жены, ни попа... Где Вы, Юрий Петрович? Дай Бог, чтобы я ошибался, и вы задержались не по умыслу.

Мораль репортажа: всю эту гнилую и подлую комедию нужно кончать. Должно настать время других людей. Время народной борьбы, время войны.

Вот уже более двух недель с момента регистрации Вас кандидатом в президенты Вы так и не встретились с нами, не выработали дальнейшего плана действий, разделения труда. Вы не назначили доверенных лиц, отказались от устроенной мною пресс-конференции (в "Русско-Американском центре" 7 мая). Лишь настойчивостью мне удалось навязать Вам интервью на "Эхо Москвы" (где Вы ни разу не произнесли слово "национализм", говоря все время о какой-то расплывчатой "патриотической идеологии"), Вы пожелали предстать перед избирателем в роли центриста-прагматика с патриотическим уклоном. Но на эту роль претендуют и Лебедь, и Федоров, и Брынцалов. Мы считаем, что выбранная Вами роль оттолкнет от Вас радикальных избирателей и не привлечет иных. Но даже сейчас мы готовы работать с Вами, идти с Вами во имя единства, во имя победы национализма в России.

Я и все наши товарищи из Координационного Совета поставлены Вами в чрезвычайно тяжелое положение. Как руководители националистических организаций мы несем моральную ответственность перед нашими людьми, членами наших партий, читателями наших газет, сочувствующими, да перед общественным мнением России, в конце концов. Заметьте, что все сообщения в газетах после пресс-конференции 29 февраля сводились к тому, что "Власов - кандидат националистов". Мы пошли с Вами, но Вы сменили курс, оставив нас объяснять нашим людям, что произошло. Мы разбудили целые пласты людей, что теперь мы должны сказать: "Спите дальше, кина не будет"? Должны сказать нашим людям, что Власов испугался быть националистом?

Юрий Петрович, простая порядочность обязывает Вас встретиться с нами и объясниться.

Выборы для "нашего" кандидата закончились, посему можно, наконец, рассказать всю правду о поведении Юрия Петровича Власова без риска повредить ему в избирательной кампании.

Начну по порядку. Еще 20 февраля мы узнали, что Власов намерен выставить свою кандидатуру в президенты. Собравшись, Координационный Совет Радикальных Националистических Партий решил поддержать его на выборах. Я и мои коллеги по КСРНП, Иванов-Сухаревский, Рыбников, Шепелев, мы посетили Юрия Петровича в его квартире в районе метро "Сокол" и выработали план совместных действий. Мы узнали, что у Власова нет ни денег, ни людей для проведения избирательной кампании. Мы не считали и тогда, что Власов может победить, но верили в то, что с нашей помощью удастся собрать подписи и мобилизовать националистически настроенные массы народа голосовать за него. Мы не только считали цифру 7% вполне достижимой, но и рассчитывали в глубине души, что он возьмет больше ("Лимонка" тогда вышла с лозунгом "Власов возьмет вес России!"), и что таким образом впервые в борьбе за президентскую власть будет участвовать кандидат от националистов. Каков был наш интерес в этом? Координационный Совет рассчитывал на то, что Власов добытыми процентами покажет силу национальных чувств нашего народа и тем заложит первый капитал в фонд доверия народных масс зарождающемуся национальному движению. И КСРНП в первую очередь.

Возвращаясь от Власовых по снежной Москве, помню, мы обменивались впечатлениями. Сам Власов, встретивший нас в спортивном костюме, этакий сильный и рассудительный медведь, нам понравился. Всех смущало одно обстоятельство: его пухлая, крупная, когда-то красивая, дородная "боярыня" жена Лариса Сергеевна, видно было, имеет на Власова слишком большое влияние и постоянно пытается подменить его собой. Поговорив на тему "подкаблучник Власов или нет", мы решили, что нет. К тому же Лариса Сергеевна заявила нам: "Власова власть не интересует. Ему важно привести к победе национальные силы". И тем убедила нас в своей серьезности.

Уже 29 февраля состоялась совместная конференция Юрия Петровича и КСРНП в пресс-центре в гостинице "Рэдисон-Славянская". Я устраивал и вел пресс-конференцию. Власов выступал там с позиций националиста-радикала, и хотя я лично убедился еще раз (я читал его статьи в "Дне"), что он архаичен, слишком консервативен и патриархален в своем национализме, я был удовлетворен пресс-конференцией и ответами Власова. Мой собственный национализм, современный, авангардный и самый левый среди правых, я не пытался примерять на Власова. Целью КСРНП была и остается консолидация националистических сил путем взаимных уступок. Члены КСРНП взялись за организацию власовской кампании. Подключились бывшие депутаты фракции ЛДПР академик А. Сидоров и красноярец Владимир Иванов. Состоялись встречи, совещания в помещении редакции "Лимонки" в том числе. Я готов был предоставить Власову наше помещение для штаба кампании, но семья почему-то решила обойтись без штаба и общей координации. Нам этот непрофессионализм не понравился, но мы принялись за работу.

НБП разослала во все регионы, где у нас есть региональные отделения, подписные листы Власова и обязала выслать их заполненными к десятому апреля. Я лично, помимо пресс-конференции в "Рэдисон-Славянской", организовал Власову вечер в ЦДЛ (заплатив за него своими деньгами), интервью с крупными зарубежными изданиями, несколько встреч с близкими мне предпринимателями национальной ориентации. Один из них в моем присутствии пожертвовал на кампанию Власова 50 миллионов рублей и уговорил соседа пожертвовать столько же. Мною было сделано все возможное для вовлечения в избирательную кампанию Шварценеггера. Не наша вина, что эта попытка (самая яркая, кстати сказать, страница кампании Власова) не удалась. Непреодолимой преградой оказался для нас литературный агент Шварценеггера, не пожелавший, чтобы источник его доходов участвовал в избирательной кампании русского националиста. С разрешения Власова я встретился с видным депутатом Госдумы, приближенным к Ельцину, дабы попытаться использовать их антикоммунистический настрой в кампании Власова.

5 апреля НБП был проведен на площади у часовни-памятника Героям Плевны "День Нации" и митинг в поддержку Власова. Митинг наделал много шуму, так как участвовала в нем исключительно молодежь. Власов на митинг, организованный для него, не явился.

Все это время мы тесно общались с Власовыми. Он, как выяснилось, предпочитает спрятаться за женой каждый раз, когда происходящее его не устраивает. Думаю, что и 5 апреля Юрий Петрович был в Москве, хотя Лариса Сергеевна сбивчиво сообщила, что его нет в городе. Позднее выяснилось, что, поглядев на митинг по ящику (его показали все каналы), Власовы очень не одобрили собравшуюся там молодежь. "Эти ужасные бритоголовые, панки, ну что за лица..."

Подписи, собранные НБП за Власова в регионах, мы отвезли Власовым 14 апреля. Отвезла моя подруга Лиза. К тому времени Лариса Сергеевна уже успела полностью проявить свой нрав, обвинить одного из лидеров КСРНП в том, что он "провокатор", другой впал в немилость за то, что его люди, работавшие на Власовых, якобы попросили их оплатить "затраты". (На самом деле речь шла о покупке Власовыми подписей). Один я еще удерживался в милости у дородной боярыни. Но ненадолго.

Власовы вряд ли способны испытывать чувства благодарности к людям. Насколько я понял, воспринимали они как должное и то, что я, человек очень известный, без всяких комплексов, взялся работать на кандидата Власова. Сравнивая реакцию Жириновского в 1992 году, когда я организовывал его встречу с Ле Пеном в Париже и пресс-конференцию, могу сказать, что Владимир Вольфович куда более благороден в этом смысле. Семейная мания величия, очевидно, мешает Власовым ценить людей, их приязнь и помощь.

К сортировке подписей ни НБП, ни другие члены КСРНП не были допущены. Очевидно, у Власовых возобладала мания преследования.

16 апреля, самыми последними, они сдали подписи. Один миллион сто сорок тысяч. В Балашихе, в здании гимназии, под молитвы, с изгнанием "провокаторов", с истериками, происходило действо брошюровки и отбраковки. "Брошюровали, пели, от руки писали список сборщиков. Я написала сама, красиво, на бежевой обложке титул", - рассказывала мне Лариса Сергеевна 17 апреля. Брошюруя, предавались маразму: изгнали, как "провокатора", руководителя инициативной группы за выдвижение Власова (некий Разговоров, если не ошибаюсь) за то, что не отдал якобы ("Они лежат у него дома!" - утверждала Л. С.) 70 тысяч подписей из Воркуты и из Омска. Под конец, когда сброшюровали, "провокатор" разрыдался, обнимая Юрия Петровича! Его простили. И вызвали ("он ходил не раздеваясь, в шляпе"), чтобы он подписал протоколы. "Ты воскрес на один день!" - сказала я ему, - хвалилась Л. С. - Мы молились иконе Иверской Божьей Матери. Я семь дней не причесывалась". "Когда везли подписи в Избирком, попали в пробку, думала, не доедем. Это все нам ельциноиды и зюганоиды устроили".

"В Центризбиркоме мне сказали: "Лариса Сергеевна, вы вошли как судьба!" Тулеева они там все в зад целуют, а мы приехали - молчание. В КПРФ все жиды, в их народно-патриотическом фронте, Бабурин - жид, у него отец - Николай Наумович! И все помощники депутатов - жиды у них там", - так откровенничала Л. С. по телефону.

Слушая все это, я представил себе наконец полностью, в каком подозрительном, кликушьем, архаичном, древнем, чуть ли не семнадцатого века мире, в паутине, они живут, эта семейка. Но что же, мы выбрали себе кандидата, и следовало идти с ним до конца, дабы не прослыть легкомысленными. Я так и представлял себе заголовки в "МК" или "АиФ": "От Жириновского ушел, от тебя, Власов, нехитро уйти".

Еще один разговор с Л. С. накануне регистрации. "Юрия Петровича вызывал Рябов. Познакомиться. "На нас давят и шантажируют коммунисты... - сказал Рябов. - Если бы вы знали, что я из-за вас претерпел... Я так устал... Вам собирали подписи те же люди, что собирали Лебедю и Горбачеву, я знаю..." Согласно Л. С., Рябов звучал "как вопль, как крик, он жаловался..." "Зюганов ругается на Власова каждый день матом. Чего нам только не предлагали, пост министра КГБ, если Власов призовет голосовать за Зюганова".

У Л. С. явно развилась в эти дни мания преследования. "Многие вокруг нас пострадали. Друга директора гимназии, который дал нам на три дня помещение, выбросили в окно... Парень помогал нам, так у него сбили машиной девочку. Подлая номенклатура коммунистическая. Молюсь, и вы молитесь..." "Зюганову помогают Мост-банк, Кредо-банк, Чечен-банк..." И опять о евреях: "В Думе все евреи служат, по 300 зубов в пять рядов и носы..." Общий тон слезливый, упаднический, мракобесия, суеверия, подозрения ко всем и мания величия Юрия Петровича.

26 апреля Лариса Сергеевна была ошарашена, увидев меня в зале заседаний Центризбиркома. Они не ожидали меня, хотя лживо заверили накануне, что пригласят на регистрацию. Я прошел сам. Этот эпизод, достойный кисти автора "Мертвых душ" (действующие лица: Рябов, Брынцалов, Старовойтова, Убожко, Тулеев, Ушаков, Л. С. и другие) я зафиксировал в газете "Лимонка" № 39. Это была гнилая и подлая комедия, когда все кандидаты, сдавшие фальшивые подписи (Власов тоже купил подписи, за исключением тех, которые собрала для него НБП), были допущены или не допущены к выборам только на основании критерия: отберет он голоса у Зюганова или у Ельцина. Усугублялась вся эта мерзость для меня лично еще и тем, что Л.С. приложила все усилия, чтобы Власов не попал в телекадр вместе со мной. Загородила даже мне проход, хотя я никуда не рвался. Она считала, что появление со мной повредит рейтингу Власова у избирателей? Несмотря на все это, я был очень рад, что "нас" (я так и считал, что "нас"), националистов, зарегистрировали. Ради этого стоило закрыть глаза на ханжество и мракобесие жены кандидата. Дабы наконец показать, что мы можем самостоятельно поднять массы. Увы, этого не случилось.

КСРНП хотел встретиться с Власовым тотчас после регистрации, дабы обсудить дальнейшую стратегию и тактику избирательной кампании. Однако под различными предлогами Власовы затягивали встречу: не состоялась они и в дни первомайских праздников. Тем временем я начал самостоятельно работать на Власова- организовал ему для начала интервью на радио "Эхо Москвы" и пресс-конференцию в "Русско-Американском пресс-центре" на 7 мая. Организация стоила мне больших трудов, так как репутация у Власова худшая из возможных. "Он же тяжелый шизофреник", - сказал, к примеру, мне обозреватель "Эха" Андрей Черкизов. К моему остолбенению, все попытки добраться до этой странной семьи отныне натыкались на автоответчик. После крайне яростных посланий, оставленных Власовым (один раз я попал на их дочь), Лариса Сергеевна позвонила мне в 8 часов утра 6 мая. Звучала она, как всегда, вяло и слезливо. Но я уже знал, что за слезливостью скрываются вовсе не слабая воля и характер Вассы Железновой. Увы, все это гасилось подозрительностью и мракобесием. "Вы понимаете, Юрия Петровича нет, он далеко от Москвы. Его команда..." (Я не верю, что у Власова была "команда", кроме нескольких облезлых личностей, я ни с кем не знаком.), - проныла Л. С. "Так что же мне, отменять пресс-конференцию? - взмолился я. - Если делать это, то решайте в течение часа. Юрий Петрович должен был предпочесть пресс-центр. Туда приходит минимум полсотни журналистов и пять-шесть телекамер всегда присутствуют. Он сразу сделался бы виден избирателям". "Юрий Петрович выступает в Красногорске", - проныла Л. С. (Я молчаливо выругался.) "Лариса Сергеевна, в лучшем случае в Красногорске его услышит сотня-другая людей, пресс-конференцию в Русско-Американском центре показали бы минимум по нескольким каналам, его увидели бы миллионы..." - "Юрию Петровичу показали вашу газету, а там "Наш Ленин!", - зло парировала она. (Речь идет о публикации в "Лимонке" материалов, показывающих, что Ленин выступал очень часто с национальных позиций.) - Юрий Петрович хотел организовать встречу всех участниов кампании, но те ни в какую - он воспевает Ленина, потом у него такие книги..."

Я сказал, что они поступают глубоко непорядочно не только персонально по отношению ко мне, но и ко всем членам КСРНП, и более того, ко всем национальным силам, которые участвовали в сборе подписей и средств для кандидата Власова. Что я ума не приложу, что же я буду объяснять моим людям... Что Власов, наслушавшись сплетен, повернулся спиной к националистам? Я сказал, что они меня "кинули", что это крайне непорядочно, и чтобы Власов, как только приедет, собрал всех нас и объяснился.

Повесив трубку, я ругался минут тридцать матом, потому что иного ничего не мог сделать. "Честный" Власов (а я верил в его честность, всегда считая его архаичным мракобесом) оказался так же нечестен, как и враг его Зюганов, или так же нечестен, как Жириновский. Кинул людей, работавших на него.

11 мая выяснилось, почему он нас всех кинул. В интервью "Эхо Москвы" Власов уже назвал себя кандидатом от "патриотической части России" (он ни разу не упомянул "национализм" в своем интервью). Драгунский сразу же вышутил его, заметив, что "трудно найти в России сейчас человека, который сказал бы: "Я не патриот, я космополит"... "Вы демократ?" - спросил Драгунский. "Конечно, у меня патриотическая программа, но я принимаю все принципы демократии, - ответил Власов. - Я за духовную свободу". И прочел несколько бесцветных пассажей из своей программы. Драгунский был доволен. "Это просто абсолютно классическая демократическая декларация". Черкизов спросил Власова: "По Вашей программе, частная собственность священна?" - "Да, равно как и другие формы собственности". - "Как Вы собираетесь решить проблему Чечни?" - "Придерживаюсь той же линии, какой придерживается президент". И т. д. и т. п. в невыразительном центристском, слабо окрашенном патриотизмом духе. Только одно объяснение напрашивается само собой. Зарегистрированный Власов, вопреки всему, поверил в возможность выиграть эти выборы и потому сменил коренным образом свою программу, отказавшись от радикального национализма, за который его и любила определенная часть избирателей. Этих избирателей он от себя оттолкнул. (Потому впоследствии они голосовали кто за Лебедя, кто за Жириновского, кто за Зюганова). Нас он просто "кинул", забыл и за все время до выборов больше не обращался ни к Иванову-Сухаревскому, ни к Рыбникову, ни к Ю. Беляеву, ни к Шепелеву, ни к В. Иванову, ни ко мне. Пропал без вести. Недалекие и неэнергичные близкие ему люди загубили его избирательную кампанию своей инертностью. Время от времени мне звонили из "Независимой газеты", "АиФ" и других изданий. Очевидно, все еще считая меня его представителем. Я давал им личный телефон Власова. А там никто не отвечал.

Выборы он проиграл с трагикомическим результатом. Пусть скажет за это спасибо своей боярыне-жене и облезлым советчикам, послушавшись которых, из радикала-националиста он превратил себя в тихого, незлобивого, никому не нужного, бесцветного кандидата, тише Горбачева.

Теперь уже даже невозможно назвать его "честным". Разве человек, отвернувшийся от людей, безвозмездно работавших на него, может быть назван "честным"?

Мораль истории о Юрии Петровиче Власове: с точки зрения морали, он не выдержал проверки на вшивость. Он оказался таким же, как и вся толпа халявщиков-кандидатов. Увы.

Избиратель же доказал, что лишь ничтожно малая часть нашего общества готова идти за таким слабым национализмом: слабым (да, Юрий Петрович, при всех ваших многокилограммовых штангах), архаичным, 17-го века, поповским, боярским, слезливым, маниакально-подозрительным, шовинистическим. Аминь такому национализму. Капут.